Главный военный прокурор: «Дела по ИЛ-76 и по Иловайску будут доведены до суда в ближайшее время»

Главный военный прокурор Анатолий Матиос - неоднозначная фигура в украинской власти, однако в 2014-м Матиос с нуля создал мощную структуру - ибо военная прокуратура была ликвидирована. Он набрал молодых амбициозных следователям и прокурорам в свою команду.

Об этом написал главный редактор "Цензор.нет" Юрий Бутусов.

В качестве свидетеля по делу о расследовании гибели людей в Иловайске могу сказать, что следствие ведется очень энергично и масштабно, следователи квалифицированные, и дела такого уровня вообще беспрецедентные для Украины. Приближаются годовщины многих трагических событий в ходе АТО, и позиция главной военной прокуратуры будет определяющей для общества, чтобы давать оценку компетентности и порядочности действий власти относительно трагических событий, связанных с гибелью большого количества украинских воинов.

- Какие самые резонансные дела сейчас ведет Главная военная прокуратура Украины?

- "Самое громкое", "самое резонансное". Извините, но для меня это только слова. Есть рутинная работа, которая имеет результат или не имеет результата. Результатом в любом уголовно-процессуальном порядке является исключительно приговор суда, подтверждающий правильность, совершенство и полноту собранных доказательств, которые стали основанием для объявления подозрения и направления обвинительного акта в суд. С направленных в суд и принятых решений, в том числе, касающиеся розыска и ареста лиц, которым мы объявили подозрение, сбежавших - это задержание заместителя прокурора Киевской области, экс-прокурора Киевской области Бабенко, который объявлен в международный розыск. Санкцию суда на его арест мы получили в ходе расследования дела по экс-народному депутату Лозинскому, которого при весьма странных обстоятельствах был освобожден от отбывания наказания. Что касается сферы военных преступлений - судебное разбирательство происходит по генерал-лейтенанту Лантвойт - это начальник службы тыла пограничной службы, генералу Недобиткову - это из государственной службы чрезвычайных ситуаций, скоро будет приговор по генерал-майору службы внешней разведки. Идет расследование по начальнику тыла Нацгвардии, направлено в суд обвинительный акт по руководителю департамента государственных закупок Минобороны Зражевскому. Объявленный в международный розыск бывший руководитель "Укроборонпрома" Герой Украины Бондарчук. Я думаю, что это просто рутинная наша работа и она не подлежит определению "резонансная". Общественная оценка так называемых "резонансных" дел - это, наверное, квинтэссенция профессионализма нововоссозданному облику или вновь созданной военной прокуратуры, произошло благодаря решению Верховной Рады и мгновенному внесению проекта изменений Президентом Украины. Нам приходится проводить расследования таких событий, которые вызывают каждый раз все больше и больше комментариев в средствах массовой информации, в социальных сетях. Лакмусовой бумагой нашей профессиональности является расследование уголовного производства в отношении начальника штаба АТО (на тот момент) генерал-майора Назарова, который был ответственен за проведение операции по деблокированию Луганского аэропорта и в результате действий или бездействия которого погибло 49 десантников, молодых ребят, потерянный самолет и боевая техника. Уголовное производство мы закончили, пошли в суд с правдивой информацией, поскольку никто не создавал искусственные доказательства, взяли за основу нормативную базу, регламентирующую полномочия этого должностного лица, приняли уставные документы Вооруженных сил, положение об антитеррористической операции, руководство антитеррористической операции, о тех полномочиях, которые были предоставлены, и сопоставили их с последствиями, которые наступили. Подчеркиваю, что это мы сделали исключительно на четырех допустимых и определенных кодексом понятиях, считающихся доказательствами. Доказательствами считаются документы, свидетельства лиц, вещественные доказательства и экспертиза. Все. Это исключительный перечень. Все это мы сделали. Следствие закончено, сейчас подозреваемый вместе с защитниками знакомятся с материалами уголовного производства, которые составляют более 20 томов.

- Скажите пожалуйста, сколько еще времени Назаров будет ознакамливаться? Это он с ноября прошлого года знакомится, когда подозрение ему вынесли?

- Сейчас каждый день Назаров знакомится с материалами производства. Будем надеяться, что до конца апреля он закончит с ними знакомиться, следователи рассмотрят все соответствующие ходатайства и обвинительный акт будет направлен в суд, чего бы это ни стоило процессуальным руководителям и следователю по этому производству.

- А что, есть какое-то давление на следователя, процессуального руководителя?

- Любое давление на следователя предусматривает регистрацию уголовного производства, потому что есть определенная статья УК Украины. Но поскольку был случай, и это не секрет, давления на экспертную среду, проводившего экспертизу - я не исключаю такой возможности создания искусственных препятствий или попытка со стороны подозреваемого или защиты нивелировать работу следствия. Так, например, у процессуального руководителя, который в деле, заявлен иск защитой Назарова о защите чести и достоинства. Разглашение тайны следствия или предвзятого отношения к Назарову в части нарушения презумпции невиновности не было. Каждая работа имеет свои трудности. Говорить, что все пропало, или что-то невозможно - это будет неправильно. Мы делаем свою работу, а скажем так - от Божьего благословения она и будет иметь свое завершение. Как бы ни было трудно идти - все равно мы идем до логического завершения. Я не могу утверждать, что Назаров окончательно виноват. Это может утверждать только суд.

- Дайте свою оценку - как возможно, что должностное лицо  - Назаров, с помощью своего руководителя - начальника Генштаба Муженко, созывает офицеров вооруженных сил - экспертов по делу, и его адвокаты требуют от них, в служебном помещении Генштаба, отказаться от своих экспертных свидетельств под угрозой увольнения? Об этом дал официальные показания полковник Воздушных сил Лукьянчук. Не является ли это вопиющим уголовным преступлением, за которое нужно уже адвокатов привлечь к уголовной ответственности, а экспертов защитить от давления?

- После обращения полковника Лукьянчука, а также комитета по борьбе с коррупцией Верховной Рады, военной прокуратурой было зарегистрировано соответствующее производство и проводится расследование обстоятельств этих событий. То есть вызов специалистов и экспертов из разных уголков Украины на совещание, которое  якобы проходило, но на него пришли адвокаты Назарова. В связи с тем, что МО и, в частности, Генштаб ВСУ пользуются своими внутренними нормативными документами, то обоснованность проведения совещания - это их право, а вот порядок допуска посторонних лиц на закрытую территорию - это и является предметом исследования дела. Я думаю, что пока ознакомятся до конца с основным делом до конца месяца, мы будем иметь четкую процессуальную позицию следователя, который расследует это дело. Но подчеркиваю, что это дело давления на экспертов расследует достаточно молодой и довольно талантливый следователь, отправил в суд 5 человек из прокуратуры Киевской области, в том числе привлек к ответственности и объявил подозрение экс-прокурору Киевской области Бабенко. В незаангажированности или в его профессионализме у меня сомнений нет. Все требует времени - для того, чтобы оно было совершенным. В ближайшее время мы ознакомимся с материалами, которые стали основанием для совещания, допросим адвокатов, определим тогда порядок их ответственности.

- А что будет тогда с защитниками, которые угрожали полковнику Лукьянчук и требовали, под угрозой увольнения, изменить экспертные показания?

- Если будет достаточно данных для объявления подозрения - им будет объявлена ​​подозрение. Здесь есть одна юридическая мина - если, например доказано, что защитники Назарова влияли каким-то образом на процессуальных лиц, в данном случае - экспертов, они не могут быть защитниками. Если какое-то процессуальное решение по защитникам следователем будет принято, тогда Назарову нужно будет искать других защитников или следователю назначить государственных защитников, которые также должны будут заново знакомиться с материалами дела.

- Это санкция? На сколько адвокаты должны сесть в тюрьму в случае доказательства их вины?

- Кажется до двух лет. Но в данном случае адвокаты, как и судьи, является спецсубъектами уголовного процесса: им может быть объявлено о подозрении только с санкции заместителя областного или регионального прокурора или прокурором указанного уровня, или заместителем генерального прокурора (т.е. мной). Они спецсубъекты в уголовном производстве, как судьи, адвокаты ..

- В деле Назарова все документы, необходимые следствию, все, что должно быть приобщено к делу - все добавлено? Потому что есть информация, например, из Администрации Президента, что было решение Печерского суда о том, что нужно некоторые документы по этому делу взять в АП, потому что на вылет тяжелых транспортных самолетов военные почему письменно спрашивали президента. Или АП ответила на ходатайство суда и военной прокуратуры?

- Скажу так. Следствие завершено. Доказательств, добытых в процессе уголовного внедрения, достаточно для составления обвинительного акта. Предела совершенству - нет. Добросовестная убежденность следователя в достаточности доказательств - это его право, определенное кодексом и законами. Еще раз подчеркиваю, что совершенству нет, но все, что кем-то, кто за это отвечает, не выполнены по каким субъективных или других причин - это мина замедленного действия или бумеранг в будущее, который всегда возвращается.

- А что сейчас Назаров? Продолжает выполнять свои обязанности?

- У него есть запреты - отлучаться из города, он должен уведомлять следователя - куда он передвигается. С формальных оснований он не отстранен от должности, он может выполнять функциональные задачи, которые ему поручает руководство ГШ. Вмешиваться в рабочий процесс, в служебный процесс ГШ Украины, военная прокуратура не имеет полномочий - это не в нашей компетенции. Это на усмотрение его непосредственного руководителя.

- Назаров знакомится с делом надлежащим образом, на допросы ходит?

- Ходит. Допросов уже нет. Он должен ходить знакомиться с делом. Он начал с понедельника ходить и за день в среднем знакомится с одним томом. Их там, кажется, 28. С учетом праздников, я надеюсь, что до конца апреля он закончит. Расследование такой категории дела чрезвычайно уникальное. Потому что, во-первых, Украина никогда за период своей независимости не воевала, второе - квалификация действий при невыполнении боевых уставов Вооруженных сил в системе АТО может иметь дискуссионный значение, как при квалификации, так и при дальнейшем слушании в суде, но я убежден в честности и профессионализме следователя, процессуального руководства в уголовном производстве, поскольку это незаангажированные молодые ребята, которые подписали контракт с МО как офицеры военной прокуратуры. Долго, правда, это происходило по неизвестным и различным причинам, когда их не оформляли на военную службу. Для любого, кто служит и получает зарплату, разница между военным и гражданским прокурором составляла 1,5 тысячи гривен. Может, это и не деньги для кого-то, но для ребят, многие из которых бросили все на оккупированных территориях и служат Украине, - это существенно.

- Какую зарплату получают военные прокуроры?

- На сегодня, в среднем, до 7000 гривен. С отчислениями, на руки - 5-6 тысяч. Это реальная зарплата для нашего Министерства обороны. Всего в Главной военные прокуратуре 13 следователей в центральном аппарате и 82 вообще по всей Украине, которые фактически работают круглосуточно. Нагрузка огромная. Процессуальный руководитель по делу Назарова - вышел из Автономной республики Крым. Он оставил Крым, перешел на континентальную Украину, начал работать в военной прокуратуре и сейчас, проживая у родственников, самоотверженно служит своей Родине. Это не высокопарные слова и я уважаю его решение. Я с ним разговаривал по поводу тех жизненных обстоятельств, которые ему пришлось пережить, покидая дом, и вижу, что у него грань между справедливостью и несправедливостью очень четкая, поскольку он на самом деле пережил и потерял, наверное, больше, чем те, кто жил и работает на континентальной Украине.

- Не было попыток сверху прикрыть дело Назарова, команд все остановить, не трогать генерала?

- Любое уголовное производство, которое является квинтэссенцией изменения вектора судьбы человека, даже только объявлением подозрения о совершении преступления - без приговора, без обвинительного акта - уже влечет за собой интересы и формы защиты. Скажу дипломатично - сказать, что не было ничего - это сказать неправду. Сказать, как было, я думаю, что сейчас неуместно. Важен результат, а не те препятствия, которые приходится преодолевать по ходу. Я уже когда-то говорил, что есть вещи, которые для любого милиционера есть неприкосновенны. Во всей правоохранительной системе есть такое понятие, что там, где есть убийство, изнасилование и наркотики не может быть компромисса. Все остальное или искушение или политика. Поэтому я бы не хотел, чтобы мои дети, дети других родителей несли ответственность за нашу бездеятельность или двурушничество. Никто, услышьте меня, никто не имеет права распоряжаться чужой жизнью. Поэтому дело свое мы делаем, я считаю, честно и в совершенстве. Мы не пиаримся и не пиарились. Результаты работы у нас есть. Если взять суммарно все, что сделала военная прокуратура за эти полгода после момента ее воссоздания, то мы смогли достаточно динамично повлиять на многие вещи, начиная от государственных закупок на нужды обороны к расследованию преступлений по дезертирство, по повышению военной дисциплины, по достижению цели неотвратимости наказания за военные и не только военные преступления. Последний пример - задержание прокурора Краматорска, его заместителя и работника милиции за системные взятки следователями управления надзора за соблюдением законов объединенными силами АТО. Попутно благодарю первого заместителя главы СБУ генерал-полковника Грицака за мужество и высокий профессионализм при организации оперативного документирования.

- Важная большая тема - Иловайск. Вы впервые озвучили недавно шокирующие цифры потерь: что погибло  где-то 360 человек и 180 пропали без вести, но о них нет вести с того времени. Скажите пожалуйста, эти огромные потери - 500 человек, они окончательные и насколько подробная и точная эта информация?

- К моему сожалению, на тот момент, когда я озвучивал эти цифры, они не были окончательными. С момента последнего озвучивания на сегодняшний день следствием подтверждено путем получения документальных материалов, гибель под Иловайском 459 человек, ранения 478 и также нанесение материального ущерба, путем потери боевой техники на сумму более 70 миллионов гривен.

- А по пропавшим без вести?

- Мы вынуждены за весь этот период идти путем личного "перещупывания" всех погибших и раненых. Такое время было, когда армия строилась фактически с нуля, и наличие добровольческих батальонов и людей, которые добровольно ехали в зону АТО, она не всегда была оформлена документально. Поэтому установление всех потерь - это работа именно через госпитали, морги, с наличием экспертиз после смерти, с данными, которые записывали врачи гражданских больниц. Что касается попавших в плен. На тот момент насчиталось 180 человек, но обстоятельства захвата в плен и дислокация таких лиц постоянно уточняются. У нас допрошены три человека, которые утверждали, что они были под Иловайском, но их там вообще не было, потому что трафик их телефонов показывал, что они вообще были в другом месте. Мы очень тщательно к этому подходим. Потому что погибшие и раненые - это последствия, которые предусмотрены кодексом, которые могут инкриминироваться тому или другому лицу. Пропавшие без вести не считаются погибшими и не могут относиться к потерям.

- Какие проблемы у следствия?

- Большая проблематика у нас стала с допросами военнослужащих добровольческих батальонов, которые без команды не хотят допрашивать, многих военнослужащих батальона "Азов" мы до сих пор не смогли допросить - они отказались, мотивируя это запретом командира батальона. Командир батальона "Азов" Белецкий ни разу не допрошен. Кроме того осталось несколько достаточно знаковых процессуальных действий, которые нужно выполнить, но по разным причинам, мы их не можем выполнить. Нужно допросить четырех человек, показания которых чрезвычайно важны для конечной квалификации тех обстоятельств, тех событий, которые происходили. Экспертиза фактически закончена по Иловайску, но не подписана. Еще раз подчеркиваю - более 25 экспертов должны собраться в одном месте, посмотреть, проанализировать выводы, согласиться или не согласиться с выводами коллег и подписать акты экспертизы. Если даже кто-то будет не согласен - можно вынести отдельное мнение, но экспертиза должна быть подписана всеми специалистами. Всю работу, кроме этих 4 допросов, мы выполнили. Сейчас идет рутинная работа по переперевирци достоверности потерь и подтверждению документов об этих потерях. Все остальное отработано. Все, что касается свидетельств лиц, собрание документов, вещественных доказательств - все сделано. Осталось получить заключение экспертизы и принять окончательное процессуальное решение в предоставлении оценки произошедших. Потери большие. Страна никогда не теряла так массово своих защитников и патриотов.

- Относительно исчезновения комбрига 51-й бригады Пивоваренка - после его исчезновения в бою бригада была обвинена в том, что она сдала фронт и была расформирована. Для многих офицеров и солдат это очень больной вопрос. Тем более, что эта бригада, на самом деле, взяла в плен 13 кадровых российских военных и это позволило установить документально факт российской агрессии.

- Для того, чтобы понять зону причинно-следственной связи тех всех событий, которые происходили на театре боевых действий, то есть в зоне АТО, нужно было бы начинать с момента введения АТО, так как Иловайск был следствием чего-то. В Иловайске происходило много других событий, которые приводили к тем или иным последствиям. Принятие управленческих решений, касающихся увеличения, уменьшения, формирования, расформирования воинских частей - это не компетенция военной прокуратуры. На данный момент мы имеем объективную составляющую - отсутствие подтверждающих данных о гибели комбрига, и, при этом, отсутствие самого человека. Предполагаем, к сожалению, что командир 51-й бригады погиб. После гибели командира - это абсолютно объективно, могла наступить частичная потеря управляемости подразделения. Мы знаем количество людей той самой 51-й бригады, перешла на территорию РФ, затем вернулась. И направлены в суд уголовные производства и обвинительные акты по большинству этих лиц с признанием виновности, которые рассказывали, что на нас напали, а мы сами поехали по команде такого-то в сторону ближайшего пункта РФ. Это уголовное производство в Запорожье расследовалось, там были акции общественных организаций - требовали моей люстрации, но есть то, что есть ...

- В своем интервью газете "Вести" генерал Назаров - командующий штаба АТО, заявил, что война без потерь не бывает, это нормальные потери, которые были в Иловайске, общепринятые в современных войнах. С точки зрения военной прокуратуры, существует у нас юридически определено понятие "приемлемых потерь"? То есть, 500 - приемлемо, а 600 - уже не приемлемо ..

- Разобьем вопрос на несколько. Для меня главным одно - все, что связано с медиахолдингом и газетой "Вести" не является истиной в конечной инстанции. Я не совсем доверяю их формулировкам в ​​части предоставления оценок и возложение акцентов. Что касается предоставления Назаровым комментария именно этому изданию, считаю это ниже достоинства любого офицера. Мое субъективное впечатление, что газета "Вести" - это рупор и площадка нашего врага. Давать комментарии нашим врагам считаю ниже своего достоинства. Это первое. Что касается природных и допустимых потерь. Есть методология, рассчитанная в каждом вооруженном формировании, будь то соединение или часть, в данном случае в МО, которые наложены калькой еще за постсоветским методологическим принципом. В мирное время допускается при проведении оперативно-тактических и других  учений до 3% и не боевых потерь. Все, кто проходил базовое обучение в советских и постсоветских военных заведениях, наверное, и пользуются такими понятиями. Цинизм войны заключается в самом ее существовании. Война воспринимается так, что должны быть погибшие, раненые, побежденные и победители. В войне нет побежденных и победителей. Есть погибшие и раненые. И каждая жизнь является чрезвычайно важной. Особенно та, которая еще ничего не успела прожить. 88-го, 90-го, 91-го года, 94-го - молодые юнцы, которые, простите, еще привкус поцелуя на губах не до конца смогли осознать. Поэтому каждый, кто погиб - большая потеря для украинского народа. Поэтому устранение причин и условий неповторения таких вещей является основным рычагом закона. Неотвратимость наказания, чтобы не было бездействия и наступила неотвратимость наказания для тех, кто сделал умышленно или вследствие занятия несоответствующей собственным умением и способностям должности.